Круглый стол "Об исполнении приговоров преступным учёным, вынесенных IX БК"

[Manneken]

1. Акира Макино.

Краткое резюме

Господин Макино родился в 1922 году, в 1944 году был направлен на базу в окрестностях города Замбоанг на Филиппинах. По итогам IX БК-форума Макино Акира был обвинен в вивисекции и ампутации частей тела у мирного населения Филиппин, а также в соучастии практически всем преступлениям отряда 731, в котором он числился. Признан виновным. На предложение сдаться на условиях помилования не отреагировал. Бежал с объекта, обнаружен не был. С 1945 года числился пропавшим без вести. В июле 2016 года был похищен через временную аномалию из Берлинского конструкта.

Особенностью доктора Макино было его поведение в лабораториях. Вне экспериментов он был весьма сердечен с “брёвнами” и стремился им помочь, но, стоило ему переступить порог лаборатории, он разительно преображался: на месте сострадательного тюремщика возникал хладнокровный учёный, не останавливающийся ни перед чем для того, чтобы добиться открытия, которого требовало от него японское военное командование.

Свою вину не признаёт, утверждая, что действовал по приказу своей страны и старших по званию, а также что отказ от исполнения неизбежно вёл к смерти, в большей или меньшей степени мучительной. Инкриминируемый состав преступления подтверждает и раскаивается.


Дальнейшая информация была получена на основании допросов доктора Макино и бесед с ним, либо представляет собой позицию защиты. Для простоты мы излагаем эту информацию в виде закономерно возникающих вопросов и ответов на них.

-- Что предлагает сделать защита?
-- Пересмотреть приговор и оправдать доктора Макино.

-- Вменяем ли доктор Макино?
-- Абсолютно и несомненно вменяем.

-- Был ли доктор Макино военным?
-- Формально, на момент перевода на объект, не был. К присяге его привели через две недели после начала работы на объекте. Он хорошо помнит день начала работы. В 4.20 всех, поступивших по распределению, подняли, не дав одеться, вывели на плац. Вышел военный в галифе, вооружённый катаной, и, коротко (в течение часа) напомнив о величии родной страны, вежливо пригласил медиков к исполнению гражданского долга. После того, как они, сонные и неодетые, простояли час, один из учёных от усталости упал и больше не встал: офицер зарубил его, поскольку нельзя нарушать строй, когда речь идёт о величии Ямато. По словам доктора Макино, все всё поняли и пошли работать.

-- Был ли доктор Макино агентом Ордена Технократии?
-- Макино Акира, доктор гражданской специальности, ещё во время учёбы в мединституте был завербован в Орден Технократии, но находился в периметре Ордена в качестве "прола". В агенты его собирались посвятить сразу после выпуска. Вышло же всё иначе. Агентом он стал лишь восемь месяцев спустя. Так произошло потому, что, помимо штатных бюрократических проволочек, ставших ещё более длительными из-за военного положения, возникли проблемы с присутствием агента Контроля. Первый агент просто не доехал до объекта, поскольку его убили по дороге. Второй в рамках ритуалов соцобработки начал взаимодействовать с разумом и памятью этих людей, а поскольку в порядке служебных обязанностей они делали вещи, вызывающие у нормального человека леденящий ужас, несчастный агент Контроля тронулся умом. Наконец послали третьего, более хладнокровного и опытного, чем первые двое, и он наконец справился. 

-- Оказывали ли на него давление методами соцобработки?
-- По воспоминаниям самого доктора Макино, он никогда не ощущал давления соцобработки. Это может означать как то, что её не задействовали, так и то, что задействовали, но он не помнит.

-- Применяли ли к докторам физическое принуждение?
-- Нет, конкретно физическое принуждение практически не применяли. Если применяли, то били или лишали пайка.

-- Угрожали ли им расправой?
-- Да. В частности, провинившихся заставляли наблюдать за экспериментами на каком-то пациенте, прозрачно намекая, что ещё один просчёт -- и они окажутся на месте подопытных.
При этом, настаивает господин Макино, работали они весьма усердно. В основном, причиной наказаний было то, что генштаб ставил учёным задачи исходя из своего понимания пределов возможностей медицины и фармакопеи, которое существенно расходилось с реальными возможностями науки. 

-- Как вышло, что он не был приведён к правосудию?
-- Дезертиром из Ордена Технократии он считается после ликвидации базы отряда 731. В этот день персонал собрал Исии Сиро и объявил, что всё кончено, и их дальнейшая судьба незавидна: отечество переложит всю вину на них. Командование требует убрать за собой все следы экспериментов и сдаться с повинной, сказал он, но от себя добавил, что никого к этому не призывает: кто хочет -- пусть остаётся, а кто не хочет -- пусть решает свои проблемы сам, дальше каждый сам за себя. Но следует учесть, заметил он, что мы -- сторона проигравшая, и следует ожидать соответствующего отношения, в конструкты возвращаться бессмысленно, потому что свои же сдадут на расправу. Единственное, чего он потребовал, -- это не перебегать на сторону противника и знания не сдавать. Далее он поклонился, поблагодарил всех и распустил, раздав капсулки с ядом. Далее двое суток персонал без сна и отдыха уничтожал все улики. После уничтожения кто-то остался на объекте -- многие настолько сильно помешались, что не могли бежать (таких Исии Сиро аккуратно убил сам). Некоторые воспользовались капсулой от безысходности, некоторые -- при захвате, некоторые, совершенно очевидно, при захвате не воспользовались (ведь кто-то всех выдал). Исии Сиро предлагал тем, кто собирается бежать, бежать по одному. Многие не послушались, доктор Макино послушался. Бежали вместе с военными. Командование сказало военным, что одержана победа, и нужно остаться и ждать подкрепления, а если придут изменники, то сражаться до последнего. Но старший офицер был неглупым, трезво оценил перспективы и остался вместе с частью военных прикрывать отход: мол, дан приказ защищать — защищаем, тщетность сознаём, но... тэнно хэйко банзай! Тем более, что возвращаться некуда.
Сам Акира Макино бежал один, чудом выжил, пару раз едва не поймали. Долго прятался, потом знающие люди его тайно устроили в Союз. Похищен был из берлинского конструкта.

-- Какого происхождения свойство доктора Макино полностью терять моральный облик в лаборатории?
-- Это свойство никак не обусловлено волшебством или иным вмешательством в психику. Это -- защитный психологический механизм, сформировавшийся в качестве ответа на сильный стресс.

-- Утратил ли господин Макино это свойство?
-- Нет, не утратил.

-- Раскаивается ли он в своих действиях по отношению к мирному населению?
-- Да, горячо раскаивается.

-- Что сам доктор Макино думает о своей судьбе и приговоре?
-- С приговором он, в целом, согласен. Предпочёл бы продолжить работу, но умереть тоже не прочь. Он хотел завершить одну научную работу -- он её недавно завершил. Нет, достойного преемника не воспитал. Всё, чего бы он хотел, -- это увидеть землю Японии и понять, что там сейчас и ради чего воевали, а также чтобы его труды увидели свет.

-- По какой причине защита добивается его оправдания?
-- Прежде всего, на основании того, что он действовал по приказу вышестоящих, в рамках своего гражданского, а дни спустя -- и военного долга. Этот аргумент, безусловно, учитывался судом, который выносил приговор. Однако доктора Макино на этом основании не оправдали. Вопрос, почему. Насколько защите известно, определяющим фактором в том, почему этот аргумент не был принят во внимание в достаточной мере, было мнение собственной традиции доктора Макино. Тогда Орден Технократии занял жёсткую и непримиримую позицию, причислив всех задействованных биоинженеров к военным преступникам и / или ренегатам Ордена и выступая за смертную казнь. Судейская коллегия придавала высокий приоритет вердикту собственной традиции каждого подсудимого, что и сыграло определяющую роль.

Вторым важным фактором является наличие принуждения. Мы не можем говорить о том, что господина Макино принуждали при помощи физического насилия -- это не так. Однако психическое насилие (угроза применения физического насилия) имеет самостоятельное правовое значение и принимается как смягчающее обстоятельство или значимое обстоятельство дела многими правовыми системами. Для того, чтобы угроза квалифицировалась как психическое насилие, она должна носить характер прямой и неминуемой. Можно спорить о том, заденет ли за живое всех и каждого сцена, когда твоего коллегу за промедление или неповиновение зарубают у тебя на глазах, однако вряд ли мы ошибёмся, если скажем, что мало кого она оставит равнодушной. Угроза поместить на место подопытного также возымеет яркий дидактический эффект -- особенно с учётом того, что учёные прекрасно осознают цель и болезненность этих экспериментов. Впрочем, здесь необходимо добавить, что учёные ни разу не доводили ситуацию до того, чтобы угроза стать подопытным получила фактическое подкрепление. Мы не утверждаем, что у осуждённого не было возможности противостоять оказанному давлению. Мы говорим лишь о том, что для того, чтобы противостоять этой совокупности давлеющих факторов, то есть приказам одинаковой направленности по двум разным лестницам подчинения, велению долга гражданина и военного долга, а также угрозе расправы, нужны выдающиеся волевые качества, существенно превосходящие усреднённо ожидаемые.

-- Сознаёт ли защита прецедентный характер решения о пересмотре приговора, буде оно принято, и готова ли идти на риск обобщения подобных случаев?
-- Да, сознаёт. Что касается обобщения, то да, если человек действовал 1) в рамках воинской присяги; 2) по указанию вышестоящего в военной иерархии; 3) по приказу вышестоящего в своей Традиции; 4) под угрозой неминуемой, а подчас -- и мучительной смерти, то признание его невиновности ко благу, как и признание невиновности всех, оказавшихся в подобной ситуации.